Канцелярское Дело
Канцелярское Дело04.05.2023 в 14:53
[Про.сторы]: Q&A по проекту нового магазина Марины Дунаевой
Последние новости
— События компаний
28.06.2023 в 14:00
Фабрика «АртАвангард»: вдохновляем на творчество
— Новинки компаний
26.06.2023 в 15:30
Новые альбомы для рисования Silwerhof
— Новинки компаний
23.06.2023 в 12:55
Фломастеры Silwerhof JUMBO в коллекции «Монстрики»
Статьи
Все статьи
— Товарный обзор
NaN.NaN.NaN в NaN:NaN
Бумбел: бег с препятствиями
— Актуальная тема
28.06.2023 в 15:16
Печатаем деньги
— Культурно
22.06.2023 в 12:50
Ушки НЕ на макушке
Видео
Все видео
04.05.2023 в 14:53
[Про.сторы]: Q&A по проекту нового магазина Марины Дунаевой
21.04.2023 в 20:12
[Про.сторы]: новый магазин Марины Дунаевой
21.04.2023 в 15:31
В эфире с Лейлой Павловой: задачи для продаж в 2023
21.
04.2023 в 12:23
Группа Компаний «Проф-Пресс» — Атлант с юга
21.04.2023 в 12:00
#15 Екатерина Морозова — г. Санкт-Петербург, Savva
13.04.2023 в 16:53
#18 Дунаева Марина, г. Москва
10.04.2023 в 16:51
#12 Виктор Космынин — г. Ростов-на-Дону, Палитра
10.04.2023 в 16:42
#14 Аделина Фатыхова — г. Казань, ARAD
07.04.2023 в 12:34
#16 Алексей Ким — г. Санкт-Петербург, «Графит»
Интересные новости
Все новости
— События
01.06.2023 в 16:20
Прошло награждение победителей премии «Золотой медвежонок»
— События компаний
31.05.2023 в 13:53
Отраслевая конференция «Самсон»: 30 лет успеха!»
— События компаний
30.05.2023 в 09:59
29 мая состоялась отраслевая ZOOM-конференция, организованная канцелярскими СМИ – журналом «Канцелярское Дело» и порталом KanzOboz.ru
— События компаний
29.05.2023 в 11:38
[Про.сторы] Марина Дунаева: от разговоров к делу
— События компаний
25.
05.2023 в 12:21
«Союзмультфильм» представляет новый сезон мультсериала «Зебра в клеточку»
— События компаний
24.05.2023 в 14:27
«Умка» стал лучшим анимационным сериалом фестиваля «Мультпрактика».
— События компаний
24.05.2023 в 12:03
Акция! Розыгрыш путевки на двоих в Китай, а также множество других призов и гарантированных бонусов!
— Анонс
17.05.2023 в 12:15
Отраслевая On-Line конференция. Динамика рынка 22 года. Анализ топ-100. Прогнозы на сезон.
— Рыночные мероприятия
05.05.2023 в 13:46
Международная выставка товаров и услуг для детей Kids Central Asia состоится с 25 по 27 мая 2023 в Узбекистане, в Ташкенте, в выставочном центре Узэкспоцентр.
— Рыночные мероприятия
04.05.2023 в 17:30
Открыта электронная регистрация на выставку «Kids Central Asia Весна 2023» – спешите зарегистрироваться!
Интервью
Все интервью
30.06.2023 в 16:08
Мчаться со всех ног, чтобы остаться на месте
21.
04.2023 в 14:34
От мышиного короля к «Канцелярской крысе»
10.04.2023 в 15:30
«Кан-Тэррия» – мы создаем лучшее
10.04.2023 в 15:25
Бизнес – это в первую очередь люди
31.03.2023 в 15:19
Mirel Group: Вселенная и разум безграничны
01.10.2020 в 17:14
«Я твердо знала, что бизнес мы восстановим всем смертям назло!»
01.10.2020 в 14:59
Не говори «топ», пока не перепрыгнешь
01.09.2020 в 14:56
«Художественные материалы»: история продолжается
01.08.2020 в 14:49
Лицензирование: прикладной инструмент с долей творчества
01.07.2020 в 16:49
Long time no see: компания «А-верс»
Галереи
Все галереи
13.06.2023 в 13:56
«30 лет успеха» — конференция ГК Самсон в Казани
04.06.2023 в 22:25
Конференция компании «ЭлимКанц»: «На старте сезона»
04.06.2023 в 21:02
Kids Central Asia Spring 2023
28.04.2023 в 22:18
Поездка в офис INFORMAT
24.04.
2023 в 21:01
Апрельская поездка в офис Grizzly
10.04.2023 в 17:54
Kids Russia 2023
10.04.2023 в 17:47
Скрепка Экспо 2023
04.04.2023 в 13:59
Самсону 30 лет!
МАНИЯ ЖУРНАЛА | Петербургский театральный журнал (Официальный сайт)
ЧАСТЬ 2. ОТ ЖУРНАЛА — К ЖУРНАЛУ
11 Начало см. в № 90.
Площадь Искусств, 5, под арку направо, первый двор «Бродячей собаки»и первый адрес редакции «ПТЖ». 1992 г.
Много раз в жизни я спрашивала себя: как сложилась бы моя судьба, не приди тогда Александр Македонский?.. Собственно, история «ПТЖ» начинается с этого сакраментального: «Ко мне пришел Александр Македонский». И люди, видимо, думают — а здорова ли я головой?
Но тут никакого вранья. Александр Македонский пришел. Вернее, он, Александр Викторович, был директором Театра на Литейном, куда осенью 1991 года Кама Миронович Гинкас позвал меня осуществлять пресс-работу на фестивале его имени (Геннадий Тростянецкий, худрук Литейного в те годы, учредил тогда авторские фестивали Гинкаса, Эфроса — прекрасное было, надо сказать, дело…).
Не согласись я тогда — история пошла бы другим путем, причем не только моя личная история. Но я согласилась и решила выпускать фестивальный бюллетень. Следовательно, в каморку литчасти Литейного за мной пришли студенты, вторая редакция, делавшая машинописный журнал «Представление» (его славная история описана в № 90). Но, конечно, Леня Попов — основа основ первой редколлегии — не мог этого пережить, и в крохотной комнатушке тут же появились и он сам, откинувший на время фестиваля работу в «Вечерке» (отдаваться делу надо целиком!), и Ира Бойкова, и Лена Феофанова (в «Представлении» она участвовала мало, но влилась в молодежную редакцию «Театральной жизни», которой в 1991 году, с моей «подачи», стала на время команда «Представления»).
На фестивале спектаклей Камы Гинкаса в литчасти «Литейного». И. Карябкина, Л. Попов, М. Дмитревская.
Попов изображает Гинкаса в шляпе. 1991 г.
Пять дней, имея под рукой привычную пишущую машинку и непривычный инопланетный ксерокс (эпоха компьютеров и принтеров в пределы отечества еще не пришла), мы ежевечерне производили на свет 16 экземпляров издания «Кама с утра» (блистательное название придумал Ленька).
М. Дмитревская, И. Карябкина, Л. Попов. Делаем «Каму с утра». 1991 г.
И спустя 25 лет я не могу понять его мотивов. В финале фестиваля он позвал меня в кабинет и спросил: «Хотите журнал?» Чего ему, герою мифа, философу по ростовскому-на-Дону образованию, легендарному директору Ивановского драмтеатра, главному администратору группы «Секрет», не хватало в этой жизни, неужели журнала? Не пойму… И, естественно, я сказала — нет, поскольку бесперебойно везде печаталась, преподавала, много болела и понимала, что просто не сдюжу.
К тому же я ни черта не понимала в журнальном производстве, никогда не переступала порога типографии, теряла сознание от новоязовского слова «интерлиньяж», возникшего на нашем горизонте с началом компьютерной верстки, не понимала значения слова «кегль», ничего не соображала в финансах, будучи патологически тупа в точных науках.
Но главное — я не хотела быть начальником! Руководящей должности сопротивлялся весь организм, и правильно сопротивлялся, он позвоночником понимал, что это для меня — смертельный номер. «Марина, если вы от чего-то умрете — то от чувства ответственности», — не слишком доброжелательно сказал мне еще в середине 80-х один зоркий драматург. «Взялся за гуж — не говори, что не дюж», «Назвался груздем — полезай в кузов» — это русский народ сочинил лично про меня, а рассказ Пантелеева «Честное слово» с детства исказил мою врожденно-нетвердую психику. По природе я вообще никакой не начальник, в лучшем случае — пионервожатая, и реплику Ольги из «Трех сестер» — «Не хотела быть начальницей и стала ею» — много лет ощущаю как глубоко личную драму. Короче. В полном сознании я сказала Македонскому — нет.
Но, видимо, я еще и Бузыкин, и когда на пороге вырастает очередной Билл со своим призывным «Побежали!» — что-то во мне не умеет воспротивиться… А бывшие мои студенты, молодые талантливые критики, именно так и сказали: мол, побежали, Марина Юрьевна, нельзя упускать этот случай (мания журнала не слабела, мы были ею инфицированы), если не сейчас, то когда? И, подняв меня, как знамя на древко, понесли к Македонскому.
Директор Театра на Литейном и предводитель бизнес-клуба «Театр» сиял уверенностью: печатаемся, конечно, в Париже, в цвете, но продаемся по три копейки в России, все беру на себя, вы только придумываете номера…
Пушкин показывал рукой на нашу первую редакцию. 1992 г.
Первый двор «Бродячей собаки». Левый угол верхнего этажа, окно с битыми стеклами. Вот там мы и поселились. 1992 г.
Зачем ему было все это, зачем ему было все это нужно?! Или не ему?..
На Новый 1992 год я подарила всем губки (чистое дело начинаем!). Где-то мы сидели (уж не у меня ли дома…), и Македонский, прижимая синий поролон к бороде, светился нашим будущим счастьем. В Рождество Лена Феофанова дрожащей рукой нагадала на Библии: «И пришли они в Македонию, и пробыли там всего несколько дней»… Эти «несколько дней» мы постарались заблокировать, акцентировав Македонию как знак. Мы вообще много гадали, прислушивались к знакам, верили в ТЕКСТ и контекст как основу основ, все было — художественная реальность, сюжет, сюжет… Это было прекрасно: на оборотке любого листка читались тайные письмена, тень Кугеля нас благословила и из гроба нарекла, эмпиреи обнимали нас своими огненными языками наподобие божественного огня, тем более — ни о чем практическом нам не надо было беспокоиться: большой (в смысле — рослый) мужчина брал на себя все.
Ирина Бойкова, Елена Феофанова. Но дальше… После опыта в «Театральной жизни» они уже почему-то не хотели работать с Дашей Крижанской и Надей Маркарян, и каждая новая кандидатура обсуждалась по принципу психологической совместимости с другими, рассматривалась в общем соединении. Я предложила свою бывшую студентку и подругу Марину Заболотнюю. Приняли. На музыкальный отдел позвали Марину Корнакову. К великому огорчению, отказалась быть ответственным секретарем моя старшая подруга Алла Минина: не было у нее, ироничного профессионала, веры в юнцов и желания работать с молодой шпаной. И мне не советовала. Так что позвали Галю Ефимову, студентку моего последнего курса. Корреспондентом — Лилю Шитенбург (она пришла еще в «Представление» с продюсерского, по текстам сразу стало понятно — девочка талантливая, надо переводить на театроведческий).
Мания журнала!
Одно из заседаний в дворницкой «Бродячей собаки». Мы еще бездомные и придумываем журнал. И. Бойкова, Е. Феофанова (Вестергольм), Л. Шитенбург. 1992 г.
Сочиняем «нулевку» где-то в ЛГИТМиКе, кажется, это 314-я. М. Корнакова, И. Бойкова, М. Дмитревская, Е. Феофанова (Вестергольм). 1992 г.
Сидя в каком-то чулане (вариант — дворницкой) в третьем дворе «Бродячей собаки», мы придумывали название («Артист»? «Арлекин»?..) и правила жизни редакции («Автор — фигура священная», все тексты читаются по кругу и пр.). Потом в «нулевке» я писала: «„Петербургский театральный журнал“ — журнал молодой редакции. Здесь нет редколлегии (только редакция), в нашем великом городе не существует никакого опыта делания театрального журнала, мы начинаем, исходя из идеала, который каждый день рушится. Мы склеиваем его канцелярским клеем и продолжаем. В момент, когда клей кончится и идеал будет нечем склеить, — „Петербургский театральный журнал“ напишет на обложке: „Прощайте“, — и перестанет существовать.
В институтской гостинице с художником А. Рюминым Е. Феофанова (Вестергольм), И. Бойкова, Л. Попов, Л. Шитенбург. 1992 г.
В редакции с автором дизайнерской концепции А. Гусевым (справа). В центре — М. Дмитревская и худ. редактор В. Андреева. 1993 г.
А пока нам хочется, чтобы наша каморка в первом дворе „Бродячей собаки“ (страшненькая дверь направо, наверх в полной темноте, пока не проглянет свет) стала домом, открытым для всех. „Петербургский театральный журнал“ — длинное название. Но в нем неторопливость, к которой мы стремимся (журнал не будет ежемесячным, нам этого не потянуть), в нем слово „Петербург“, не предполагающее ограничить нас театром одного города, а зовущее воспринимать Петербург как эстетическую категорию. Окна Петербурга открываются в Европу и далее…»
Смешно — мы совершенно не подразумевали аббревиатуры «ПТЖ»…
Ремонт «чердака». И. Бойкова, М. Дмитревская, Елена Николаевна (кажется, администратор), М. Корнакова, Е. Феофанова (Вестергольм).
Сидит — Л. Попов. 1992 г.
Ремонт «чердака». М. Корнакова, И. Бойкова, Л. Попов. 1992 г.
Откуда же взялась «Бродячая собака» и каморка? Тут опять сошлось: сюжет, сюжет… За пару месяцев до этого, спасаясь от режима Гамсахурдии, в Ленинград буквально бежал из Грузии Резо Габриадзе. Ему надо было где-то работать и надо было где-то жить. В тот момент уже были слышны первые звуки возрождения арт-подвала «Бродячая собака» на углу Итальянской и пл. Искусств: два энтузиаста-директора, Владимир Александрович Склярский и Евгений Евгеньевич Колчин, уже почти выкачали воду из этого бомбоубежища, вытравили крыс, проложили над лужами мостки — и даже однажды собрали там вечеринку Конгресса соотечественников. Именно там впервые прозвучали великолепные пародии Нонны Слепаковой на завсегдатаев «Собаки» Серебряного века («ПТЖ» напечатал их потом в № 5, ими же в постановке А. Праудина и его актеров открылась в 2000 году возрожденная «Собака»). Короче, я поинтересовалась у знакомых мне Склярского и Колчина — нет ли в их собачьих владениях квартирки для Резо.
Ремонт «чердака». М. Корнакова, И. Бойкова, Л. Попов. 1992 г.
После ремонтных работ в галерее дома, через которую был вход в редакцию. М. Дмитревская, Е. Феофанова (Вестергольм), М. Корнакова, И. Бойкова, Л. Попов. 1992 г.
Что мы вообще понимали в учредительстве? Ровно ничего. И не собирались понимать — это все должен был подарить нам Македонский. Мы хотели, чтобы почетными учредителями стали наш институт, ЛГИТМиК (журнал продолжал дело ленинградской театроведческой школы), Театральный музей (мы вписывались в историю петербургской культуры), «Собака», давшая приют, и все мы, основоположники, исключительно на равных.
Студийность и демократия были написаны на наших программных листках, хотя в самом первом протоколе (недавно нашла его) главной назначили-таки меня.
Мы делали ремонт, латали дырки в полу и клеили обои, они наутро отлетали, и «чердак» никак не приобретал жилого вида. Мы придумывали «нулевку» то в ауд. 313 театроведческого факультета, то в дворницкой, то в институтской гостинице, куда я (все-таки педагог, так что ректорат помогал) селила приехавшего к нам художника-дизайнера Александра Рюмина. Его присоветовал нам Эдуард Степанович Кочергин. Рюмин, московский барин, был знаменит богатым журналом «Наше наследие» и возил наши разночинские, ничего не соображающие в полиграфии морды по столу так усердно и высокомерно, что это помнится и сейчас как ужасное унижение. Когда потом я встречала его изредка в театрах и он смущенно высказывал удивление тем, что журнал так долго выходит и так известен (мол, не думал тогда…), — сразу вспоминала эту гостиницу и ощущение первоклассника, которого держит за шкирку старшеклассник, выговаривая: «Не лезь, куда не знаешь…»
Э.
С. Кочергин крестит помещение редакции водкой, как и положено у художников. 1992 г.
В редакции появились скамейки и телефон. Л. Попов, М. Заболотняя, И. Бойкова. 1992 г.
Художникам Александру Рюмину и Гусеву (кажется, его звали Анатолий, я видела его лишь однажды) надо было, между прочим, платить, а Македонский стал пропадать. Ушел из театра, поменял телефон, съехал с квартиры. Иногда нам удавалось повидаться. «Я пересел с Буцефала на Росинанта», — печально произносил огромный Македонский, но это не смущало, Росинант нам подходил не меньше: темой «нулевки» стала драматическая судьба Малого драматического, за светлый образ которого мы донкихотски боролись что есть мочи. К тому же мы верили: история журнала пишется один раз и набело, кто же замарает первую страницу черной кляксой? Хотя, надо сказать, смутные подозрения грызли, тревога нарастала.
Муж Марины Заболотней Юра тем временем организовал ремонт «чердака» с помощью каких-то рабочих своего завода, те постелили в каморке линолеум и покрасили стены кошмарной масляной краской.
За свои деньги мы купили два подержанных письменных стола, мой муж принес оставшиеся от какого-то фольклорного спектакля лавки (стоят в редакции до сих пор). Страшную зеленую стенку начали заклеивать афишами, редакция обрастала ленточками редакционных фотографий (фотоаппарат всегда был со мною). Остановись, мгновенье.
Первым в гости мы позвали А. М. Володина. Стоят: Л. Шитенбург, Л. Попов, Г. Зайцева, Г. Ефимова, М. Корнакова. Сидят: И. Бойкова, М. Заболотняя, М. Дмитревская, А. М. Володин. Поздняя осень 1992 г.
Театральная общественность, которой мы громко возвестили о своем намерении создать в Петербурге журнал после 55-летней паузы, смотрела скептически. Скажем, Валерий Семеновский не верил ни в посланного небесами Македонского, ни в наши способности. Вернее всего, он ревновал: «Московский наблюдатель» был в расцвете, зачем отвлекать читателей на что-то малорослое, а «Наблюдателю» терять авторов Дмитревскую и Попова? Короче, он относился к нам — как Суворин к Кугелю, легкомысленно решившему начать «Театр и искусство».
Номер был придуман и собран по модулям Рюмина и Гусева (компьютерная верстка была еще только текстовой, фотографии размечались в макете и шли в типографию ретушированными оригиналами). В институтской комнатухе верстальщик Женя Дубровин заверстал текстовой блок…
Р. Габриадзе рассказывает нам «Перламутровый веер». Сидят М. Дмитревская, И. Бойкова, М. Корнакова, спиной — М. Заболотняя. 1992 г.
Р. Габриадзе рассказывает нам «Перламутровый веер». Сидят М. Дмитревская, И. Бойкова, М. Корнакова, спиной — М. Заболотняя. 1992 г.
Р. Габриадзе рассказывает нам «Перламутровый веер». Сидят М. Дмитревская, И. Бойкова, М. Корнакова, спиной — М. Заболотняя. 1992 г.
Но никакой Македонский не появлялся. Он исчез совсем. Мы оказались посреди города Ленинграда без копейки денег, не учрежденные, умеющие только писать тексты. То есть что значит «мы»? Посреди города оказалась я, за мной — пять моих бывших студентов (кроме Марины Корнаковой, которая всегда подчеркивала, что у меня не училась).
В ту весну я поняла, как седеют от стресса, взявшись за тот самый гуж. Растрезвонив всему городу о новом журнале, мы рисковали не выпустить его вообще. Будучи старшим, будучи педагогом, я ходила по каким-то потным нуворишам, стучалась в новомодные двери с вывесками. Мне в принципе не дано просить, не умею, даже в долг не беру никогда. А тут еще напрягало противоречие с категорическим императивом Канта — моим многолетним увлечением: там было завещано относиться к каждому человеку как цели, а потенциальные спонсоры явно были для меня исключительно средством. И я придумала психологический кульбит: не просить, а просто объяснять, как необходим городу журнал. Рожи смотрели на меня еще более дико…
Денег издать хотя бы один номер, чтобы «от людей стыдно не было», не возникало.
Везде, где можно, я орала «SOS», мне вторили другие. Но они вторили, советовали направиться туда и сюда, где якобы лежат денежки, а ходила-то ко всяким типам я… В питерских газетах, особенно в Ленькиной «Вечерке», появлялись заметки о нашем новом начинании, но это был чистый блеф, пока однажды на кафедру не пришла студентка с продюсерского.
Ее звали Оксана, и я бы очень хотела узнать спустя четверть века ее фамилию. Она взяла меня за руку и привела на Старо-Невский, в страшноватую коммуналку. Стресс всегда дает в памяти вспышку, благодаря которой на фотопленке мозга сохраняются отчетливые кадры… Дверь неплотно прикрыта на цепочку, сумрачно освещенных комнат несколько… в них кто-то что-то таскает, кто-то пьет чай, стоят коробки с компьютерами, ящики с халвой… Вертелась только одна ассоциация: «Место встречи изменить нельзя», сцены «малины», я — Шарапов. В самой большой и очень дымной комнате, за длинным столом, в клубах дыма вместо Джигарханяна сидел седой длинноволосый восточный человек, его звали Сафар. Больше ничего не помню. Помню голую лампочку под потолком и что однажды со мной туда ходила Заболотняя, но ей стало страшно.
Э. Кочергин читает нам один из первых рукописных своих рассказов «Трамвай». 1992 г.
Э. Кочергин читает нам один из первых рукописных своих рассказов «Трамвай». 1992 г.
Э.
Кочергин читает нам один из первых рукописных своих рассказов «Трамвай». 1992 г.
Имя всему этому было «Кино-Театр „Эридан“» — и потом много лет оно красовалось на нашей титульной странице. Откуда они взялись тогда? Как я поняла, в «Эридане» наживал свой первоначальный капитал (компьютеры, халва) кто-то из бывших студентов нашего института, а я была тогда довольно известный критик. Их организации по уставу полагалась хоть какая-то гуманитарная деятельность, интересы совпали. Вот и все.
«Эридан» станет одним из наших официальных учредителей, переведет деньги на нулевой номер и пропадет почти сразу же, как Македонский. Квартиру на Старо-Невском однажды я обнаружу пустой, без прощально-пояснительной записки… Тогда мы как-то не заморачивались вопросом, куда деваются фирмы, это потом нам объяснили: ребята, шли лихие 90-е… Но непосредственно в 1992–1993-м, передвигаясь традиционным каждодневным маршрутом «дом — институт — библиотека — театр», что мы понимали про 90-е? Пропал конкретный «Эридан».
Только в начале 2000-х нам удалось обнаружить его в списке ЕГРЮЛ как пропавшую «подвешенную» организацию и наконец расстаться с ней в учредительных документах… Но расстаться вообще-то с благодарностью за «нулевку».
Вечерами на кухне я пыталась освоить азы юридических знаний, и с бывшим заочником Володей Хижняковым, юристом по первому образованию, напрягалась отличить Устав от Учредительного договора: надо же было учреждаться. Каким-то образом к июню документы составились, и возникший ненадолго наш первый директор (тоже бывшая студентка-театровед Галя Зайцева) учредила ООО «Петербургский театральный журнал». Это было 6 июля 1992 года.
Несмотря на тяготы, мы жили вполне весело, срастаясь в новое дружество. Уже в «нулевке» возникли персональные рубрики Резо Габриадзе и Эдуарда Степановича Кочергина. Рассказы того и другого я записывала, расшифровывала… Бывало, тот и другой наведывались в редакцию, рубрика Кочергина даже название получила по нашему двору: «Рассказы „бродячей собаки“», а я познакомила «Степановича» со Склярским, и он стал автором пространства возрождавшейся потихоньку «Собаки».
Сюжет, сюжет, связки, узелки… Мы считали, что творческий воздух «чердака» спускается вниз, отапливая нежилой подвал и возвращая его к жизни, а неисчезнувшая энергия старой «Собаки» поднимается вверх, к нам, — и питает нас связями с той, прежней, художественной действительностью… Счастье, что журнал начался в таком месте.
В гостях — Т. К. Шах-Азизова. Рядом М. Корнакова. 1992 г.
В гостях — А. В. Парин с женой. Справа от них — М. Корнакова, Г. Ефимова, И. Бойкова. 1992 г.
Но первым мы позвали на «чердак» «надыхивать» атмосферу Александра Моисеевича Володина. Почти мне незнакомого. 12.11.1992 он выпил водки и написал на листке: «Вы как хотите, а я ее удочеряю». Листок с тех пор висит на редакционной стенке рядом с моим «Назначением»: я назначила тогда Володина отцом журнала.
Это все прекрасно: и водка, и самовар, и гости, и бесконечный хохот, — но журнал надо было напечатать. Желательно — в какой-нибудь типографии. Через «не могу и не хочу» я выдвинулась с макетом уже не помню, в какую из них.
Там сразу попросили «на лапу» — и дальше, куда бы я ни являлась, моя фамилия уже лежала на столе директора и мне отказывали. Это была иллюстрация к абстрактному до того понятию «мафия». Зато, взыскуя офсетной печати, я знала теперь, что такое типография времен газеты «Искра» с горячим набором (была такая в Прачечном переулке. Она стала со временем «Мультипринтом», и Сергей Радванецкий несколько лет печатал нас там).
В гостях — А. Марков и В. Белецкая. Они подарили нам иконку Серафима Саровского, которая до сих пор охраняет редакцию. Е. Феофанова (Вестергольм), Л. Попов, Г. Ефимова, И. Бойкова, М. Корнакова, М. Заболотняя, В. Белецкая, А. Марков, М. Дмитревская. 1992 г.
Опять кто-то в гостях. Л. Попов, И. Бойкова, Е. Феофанова (Вестергольм), Л. Шитенбург. 1992 г.
«В начале было слово. Слово „журнал“ не одно десятилетие висело над театральным Ленинградом как вечная нереализованная, невоплотимая идея… Попытки возродить в городе профессиональное театрально-журнальное дело обрывались.
Что-то десятилетиями слежалось — и нам кажется, что уже полгода мы не просто начинаем журнал, а переворачиваем какие-то мощные, спрессовавшиеся природные пласты…» — писала я в нулевке. И дальше: «Не так давно И. Соловьева замечательно написала, что не дай Бог творческому человеку посягнуть на что-то без права, что если бы сегодня архангел посетил Жанну д’Арк, то посоветовал бы ей не протягивать руку к шлему, а остаться в Домреми, сбивать масло и прясть шерсть. Я все время думаю: а не посягаем ли мы? Нет, мы просто стараемся сбивать масло, профессионально прясть шерсть и дать другим возможность заниматься своим делом. Ведь в период одичания что же, как не театральный журнал, может объединить коллег и сохранить хоть какой-то элемент разрушающейся театральной натуры, культуры вообще? И еще: в такие времена „эмиграция в текст“, „эмиграция в дело“ — вещь не последняя».
30 декабря 1992 г. Редакция. Из типографии приехала «нулевка». В разных сочетаниях на ночных фотографиях: М. Дмитревская, И.
Бойкова, Л. Шитенбург, Г. Ефимова, Г. Козлов, М. Корнакова, Т. Москвина, В. Дюжаев.
Это — реальный день рождения журнала
30 декабря 1992 г. Редакция. Из типографии приехала «нулевка». В разных сочетаниях на ночных фотографиях: М. Дмитревская, И. Бойкова, Л. Шитенбург, Г. Ефимова, Г. Козлов, М. Корнакова, Т. Москвина, В. Дюжаев.
Это — реальный день рождения журнала
Была ли у нас программа? Естественно. Четкая и многажды проговоренная. Поскольку существовали журналы «Театр», «Театральная жизнь» (центральные), а также московский «Московский наблюдатель», мы начинали как журнал петербургский (а далее — везде, далее — «петербуржцы в России»). Мы хотели строиться по джазовому принципу (не быть «братским кладбищем» из разделов, как журнал «Театр»), возрождать критику как литературу и строить сюжет, сюжет. Линии и подголоски, легкое дыхание, никакого принуждения.
Но наступила осень, а напечатать мы могли только творческие планы. Журнал — не получалось, я бесполезно обивала пороги.
Вот насколько же мы ничего не умели, как же я ничего не умела… Наконец не помню кто (кажется, СТД) направил меня во Дворец Труда к какой-то профсоюзной начальнице, которая приказала типографии им. Урицкого в далеком районе нас напечатать. Было чувство: если мы не положим «сигнал» нулевки под салат на новогоднем столе — его не будет никогда, затея провалится. Мы, редакция, были в пути уже больше года, а ничего кроме обломов, дружб и водки предъявить городу и миру не получалось…
30 декабря 1992 г. Редакция. Из типографии приехала «нулевка». В разных сочетаниях на ночных фотографиях: М. Дмитревская, И. Бойкова, Л. Шитенбург, Г. Ефимова, Г. Козлов, М. Корнакова, Т. Москвина, В. Дюжаев.
Это — реальный день рождения журнала
30 декабря 1992 г. Редакция. Из типографии приехала «нулевка». В разных сочетаниях на ночных фотографиях: М. Дмитревская, И. Бойкова, Л. Шитенбург, Г. Ефимова, Г. Козлов, М. Корнакова, Т. Москвина, В. Дюжаев.
Это — реальный день рождения журнала
И вот 30 декабря с запасом бутылок и соленых огурцов мы с 12-летним сыном Митей отправились за сигналами.
Но все, как оказалось, было напечатано неправильно, не соблюдены отступы, при мне делали на листы черные нашлепки-латки «навылет», перепечатывали и сушили заново, резали, клеили, фальцевали… Приближалась ночь.
К 10 вечера мы с Митей притащились из Урицкого на чердак. С нами было 10 экземпляров.
В накуренной комнате нас безнадежно ждала компания, состав которой — по прошествии жизни — может поразить знающих нынче внутрицеховой расклад: эти люди не подают друг другу руки столетиями… Некоторые так и не дождались (ведь телефонов не было, а мы пропали), и старые фотографии запечатлели ликование «нулевки» в лицах Л. Попова, Л. Шитенбург, Т. Москвиной и Г. Козлова (пришли поздравить), И. Бойковой, М. Корнаковой, Г. Ефимовой, фотографа В. Дюжаева (но без фотоаппарата, опять работал мой ФЭД, потому такой туман).
Это было 30 декабря 1992 года.
Редакция. Коллективный портрет. Здесь почти все: Л. Попов, Е. Феофанова, И. Бойкова, М. Заболотняя, М. Корнакова, В. Дюжаев, Г.
Ефимова, М. Дмитревская. Весна 1993 г.
Оставалось три с чем-то года до того весеннего дня 1996-го, когда после болезни я приползу в редакцию с нашим верстальщиком Сашей Меркуловым и техредом Ларисой Цикотой, чтобы заняться почти собранным № 10 (в нем не хватало только Хроники, он так и вышел без нее — таким, каким был сложен к тому моменту). И моих бывших студентов и подруг, счастливых соучредителей счастливого журнала, сдует при нашем появлении из комнаты как будто апрельским сквозняком. А оставшаяся в комнате Лена Феофанова (Вестергольм), стоя за нашим общим столом, прокурорско-судейски зачитает мне, даже не снявшей куртку, приказ о моем увольнении. И что главным редактором назначен Леонид Попов. И сообщит, что свои вещи я могу забрать в течение ближайших дней…
Но до этого нам предстояло прожить два с половиной года счастья и еще сколько-то уже не счастья. Правда, тогда, 30 декабря 1992 года, когда в дымной редакции, на чердаке, мы выпили за наш первый номер, никто не предполагал ничего и вообще ничего наперед не думал.
Мы были усталыми и ужасно счастливыми: в Петербурге есть журнал, вот он, 10 штук, «Петербургский театральный журнал»! И есть мы: Леня Попов, Ира Бойкова, Марина Заболотняя, Марина Корнакова, Лена Вестергольм, Галя Ефимова, Лиля Шитенбург, Марина Дмитревская. Мы его сделали!
Было счастье начала. Действительно — счастье. Так это ощущалось первые годы.
Февраль 2018 г. (Продолжение следует.)
Все фотографии — из личного архива М. Дмитревской
Как попасть в канцелярские тренды или другой журнал
Хотите узнать, как попасть в канцелярские тренды или другие журналы о бумажных товарах? Если вы ответили да, вам повезло! Сегодня Ками рассказывает о своих недавних статьях в журналах «Канцелярские тенденции», «Жизнь на юге» и «Ура». Послушайте, чтобы узнать, как она это сделала. После прослушивания вы уйдете из этого эпизода, готовые создать звездную подачу, которая выделяется и привлекает внимание!
Давай дружить! Найдите нас в Instagram http://instagram.
com/bizbirthdaybash @bizbirthdaybash. Все заметки о шоу можно найти на странице http://www.bizbirthdaybash.com/podcast 9.0003
Получите БЕСПЛАТНОЕ обучение — 4 основы, необходимые для превращения вашего бизнеса в прибыльную вечеринку: https://bizbirthdaybash.com/free-training
Проведите исследование
У них уже есть форма отправки? Канцелярские тенденции имеют форму отправки, поэтому ее очень легко отправлять каждый квартал
Для каких разделов журнала подойдет ваш продукт?
К какому редактору вам следует обратиться? Вы можете посмотреть на шапку, чтобы найти нужного человека. Во многих случаях это будет редактор по маркетингу или аксессуарам, редактор по закупкам и т. д. Онлайн-гиды по подаркам будут цифровым редактором.
Короче
Если вы обращаетесь напрямую к редакторам, ваше вступительное письмо должно быть речью в лифте.
Вы можете расширить свою историю в следующей переписке, если они попросят больше! Еще один совет: поместите МАЛЕНЬКУЮ фотографию прямо в электронное письмо, ничего, что им нужно загружать, или что-то, что является одним из тех очень больших изображений, которые странно растягивают папку «Входящие». Ты знаешь о чем я говорю.
Создание звездного рекламного письма
Говорите коротко и ясно. Вроде 10 предложений.
Обращайтесь к редактору по имени.
Представьте себя и свой бренд в одном-двух предложениях.
Объясните, почему ваш продукт подходит для журнала или блога редактора. Если они показывали что-то подобное в прошлом, упомяните об этом! Это поможет вызвать интерес.
Включите призыв к действию, чтобы редактор ответил вам. Это может быть вопрос или личная записка.
Фотографии, фотографии, фотографии
Иметь потрясающие изображения образа жизни — это здорово, но многие из этих журналов также будут искать отдельные изображения продуктов на белом фоне! Это позволяет им легко использовать его для коллажей продуктов и т.
д.
Будьте готовы двигаться БЫСТРО.
В публикации время имеет решающее значение, поэтому ваши шансы определенно возрастут, если вы будете очень быстро реагировать, что приведет к…
Отправка образцов
Чем быстрее, тем лучше! Предложите отправить образцы как можно скорее и получить их как можно быстрее.
Знай время. Журналы работают примерно на 6-8 месяцев вперед, поэтому не начинайте рассказывать о Рождестве в ноябре. Например, прямо сейчас Канцелярские тренды ищут вещи на День святого Валентина, Пасху и Святого Патрика!
Дополнительный совет: никогда не помешает отметить или использовать хэштег журнала в социальных сетях. Никогда не знаешь, кто смотрит!
Устойчивое развитие и экологичные тенденции в бумаге и канцелярских принадлежностях
Семья может быть таким ценным ресурсом в жизни, и для меня моя семья действительно изменила мою жизнь.
Страсть моего дедушки к печати началась более 40 лет назад, когда он переделывал книги в твердом переплете в книги в мягкой обложке.
Десять лет спустя появилась моя мама и ее творческий мозг. Прежде чем она это осознала, они с моим отцом начали бизнес по производству подставок, используя оставшиеся обложки старых книг. В некотором смысле устойчивость всегда была в центре внимания бизнеса моей семьи. Таким образом, вполне логично, что следующим поколением будут саженцы — ростки, глубоко укоренившиеся в устойчивом развитии.
Я думаю, что важно помнить о наших привычках и спрашивать себя, как мы можем стать немного лучше и быть немного добрее к нашей планете, поскольку она, по сути, единственная, которая у нас есть.
Саженцы появились как следующее поколение Наследия. Мы видели, что делают наши родители, и думали: «Почему бы нам не сделать это, но по-своему?» У нас были одни из лучших мозгов в отрасли, чтобы использовать их ресурсы и запустить Seedlings.
Рассада началась с небольшой линейки карточек, наборов карточек в коробках, подставок (конечно) и нескольких блокнотов. Из него выросли календари, планировщики, более 200 карточек в нашей линейке и даже велнес.
ОБЯЗАТЕЛЬСТВО ДЕЛАТЬ ЛУЧШЕ
Что меня больше всего радует в нашем росте и в том, куда мы идем, так это наше стремление продолжать учиться и работать лучше. Мы хотим быть свободными от виолончелей, поэтому делаем это реальностью, даже несмотря на то, что доступные в настоящее время варианты не работают с нашими конвертами. Мы работали над новым способом хранить наши открытки и конверты вместе и представили его на *Noted!
Seedlings растет, и в этом росте я хочу, чтобы изменения — даже самые маленькие — коренились в нашей страсти к устойчивому развитию. Ранее в этом году мы избавились от пластиковой коробки для наших подставок и разработали концепцию бара для подставок, в котором клиент создает свой собственный ассортимент и обвязывает подставки нашей лентой для живота из семенной бумаги и печатью.
Компания Seedlings создала календарь открыток с нулевыми отходами, помня о нескольких вещах: наша фирменная семенная бумага по-прежнему является основной частью; сохраняя все эти великолепные детали из фольги и потрясающее искусство; и избавление от отходов обычного календарного продукта. Мы, очевидно,
ЛЮБЛЮ календарь, но ненавижу то, что каждый год его просто выбрасывают. В этом продукте нет ничего, что нужно выбрасывать. Упаковка? Посадочный. Календарь? Все можно переработать. Закончили свой месяц? Теперь это открытка. Оставшаяся сетка даты? Это полноцветное и фольгированное искусство, которое нужно сохранить!
ЭКОЛОГИЧНЫЕ АЛЬТЕРНАТИВЫ БУМАГЕ НА ОСНОВЕ ДЕРЕВА
Мы печатаем на нашей бумаге для семян только с помощью струйной печати, потому что для печати наших красивых иллюстраций тепло принтера убьет семена (вся суть бумаги!), так что это Вот почему вы видите не наше искусство, напечатанное на бумаге для семян, а нашу упаковку!
Существует так много классных экологически чистых альтернатив бумаге из дерева.
Мы работали с бумагой, изготовленной из виноградных листьев, и одна из моих самых любимых — бумага, изготовленная из переработанного хлопка, оставшегося от отходов текстильной промышленности. Семенная бумага — это, конечно, наш хлеб с маслом — она сделана из бывших в употреблении отходов, а затем дополнена семенами. Эта бумага является биоразлагаемой и экологически чистой, и в процессе ее создания не повреждается ни одно дерево.
Устойчивая или экологически чистая бумага может использоваться для многих целей. В нашей собственной сфере мы начали рассматривать возможность использования этих ресурсов для создания подарочных ярлыков (это может быть в нашем будущем…), оберточной бумаги, визитных карточек — все, что вы делаете с бумагой, можно заменить какой-нибудь экологически чистой бумагой.
Рекомендуемое изображение: В календаре открыток с нулевыми отходами от Seedlings нет ничего, что нужно выбрасывать.
Либби Ллансо
Внучка основателей Legacy Publishing Group, Либби Ллансо выросла в канцелярской промышленности.